В 1748 году северные промыслы оказались в руках Петра Ивановича Шувалова. Архангельскую контору возглавил Вернизобер, при этом никого из русских груманландские промыслы не обогатили.

Основной китовый промысел в западных водах вели европейские страны, а русские поморы промышляли моржа, тюленя, белого медведя, северного оленя и песца на восточном Шпицбергене. Кит здесь встречался редко, и у русских не было навыков китовой охоты. По документам, в 1739 году жители Мезени отправили в Архангельск 739 бочек топленого сала.

Промысел в полярных водах требовал большого мужества. Далеко не все плавания проходили удачно. Неувядаемой славой покрыли себя четверо мезенских промышленников, безвыездно проживших на студеном Шпицбергене 6 лет и 3 месяца (с 1643 по 1649 годы). Их подвиг был оценен, и не только в России. О них были написаны книги. Рассказы Ле-Руа «Приключения четырех российских матросов, к острову Шпицбергену бурею принесенных» выдержали ряд переизданий и переведены на многие языки. Зиновий Давыдов написал детскую книгу «Беруны». Неоднократно писал о поморах М.И. Белов. Сюжет лег в основу советского кинофильма «Океан – море студеное» (сценарий К. Бадигина и В. Кренса, режиссер – Ю. Егоров, в главной роли снялся Николай Крючков). Но лишь в конце XX столетия профессору М.И. Белову удалось установить настоящие имена смельчаков, получавших в каждой публикации разные звучания. Их звали Алексей и Хрисанф Инковы, Степан Шарапов и Федор Веригин. Упоминания о знаменитых земляках хранят документы Архангельского областного архива.

Вот что удалось подтвердить документально. Не по доброй воле, а после гибели судна, принадлежавшего Еремею Окладникову, на столь долгий срок остались мезенцы на необитаемом острове. Они не пали духом и проявили исключительную волю к жизни. В экстремальных условиях, лишенные самого необходимого (оружия, инструмента, посуды, одежды и всего того, без чего, казалось бы, нормальный человек не мог бы прожить и несколько месяцев) они не только выстояли, но и не переставали заниматься делом, ради которого вышли в море, – промыслом. Рогатиной били белых медведей. Стрелой били дикого оленя. Самодельными ловушками ловили песца. Причем событие это, благодаря сочинению Ле-Руа взбудоражившее всю Европу, осталось почти незамеченным в самой Мезени, где подобные приключения были «за обычай».

В те же годы 12 мезенских поморов, потерпевших крушение своего коча, оказались на крохотном острове в Баренцевом море. Большинство из них были уроженцами Лампожни. Спасло их голландское судно, доставившее мезенцев в Амстердам, – этот случай описал известный историк С.М. Соловьев в своей многотомной «Истории России с древнейших времен».

А вот еще один случай: «Его Высокографское сиятельство господин генерал Ффельтцейместер и разных орденов кавалер» граф Петр Иванович Шувалов направил из своей Архангелогородской промысловой конторы в 1759 году два судна на Грумант «для сальных и звериных моржевых промыслов».

Одно из двух судов принадлежало мезенцу Ивану Мелехову, другое – выгорецкому раскольнику Амосу Корнилову. Суда были раздавлены льдами, а работных людей в малых карбасах «замело бурею в дацкую землю Финмаркен на пустой остров». Оттуда 11 мезенцев и 4 человека с другого судна были «спасены, одеты, снабжены провиантом и судном», на котором все благополучно возвратились домой. За спасение людей и понесенные при этом расходы Ивану Мелехову и Амосу Корнилову пришлось переправить спасателям через ревельских купцов 217 рублей 52 копейки.

Но не все злоключения заканчивались благополучно. В 1790 году на новоземельских промыслах по неизвестной причине погибли две группы мезенских промышленников: пропали 18 человек из Окладниковой слободки и 14 человек – из Кузнецовой⁵.

«Потонули и померли в зимовье без отпевания», – сделал запись в церковной книге Кузнецовослободской церкви священник Иван Федоров.

Вторая запись гласит: «Погребены без надлежащего надгробного священнического отпевания, будучи на Новой Земле за промыслом оставшимися своими сотоварищами»; сделал ее в том же году священник Мезенского Богоявленского собора⁶.

Мезень теряла своих мужиков не только в море. Петр гнал северян, в их числе и мезенцев, на строительство кораблей в Архангельск и Санкт-Петербург. Многих согнали на строительство Двинской крепости, отправили на лапландские горные заводы, забрали в армию и на флот. И везде людские потери были огромны. Более сотни лет после этих «призывов» поморский берег не мог прийти в себя. Проведенные переписи населения показали существенное преобладание женского населения над мужским. Характерна эта картина и для Мезени.