История о мезенских поморах, сумевших прожить шесть лет и три месяца на одном из островов архипелага Шпицберген

Основано на реальных событиях

В далеком 1743 году мезенский “богач” Еремей Окладников снарядил к берегам Шпицбергена* судно. На промысел отправились 14 человек. Удача в промысле да нередко и жизнь поморов-промысловиков зависела от направления дующих ветров. Подходящий ветер способствовал успеху в зверобойном деле, неподходящий ничего хорошего не сулил. По причине перемены ветров промысловое судно оказалось у восточного побережья Шпицбергена, хотя путь поморы держали к западному берегу архипелага. Кроме того, они оказались окружены льдами. Единственный выход-остаться зимовать на острове (мореходы знали, что где- то рядом есть изба). “На разведку” решено было отправить четырех человек. Идти до избушки по льду было очень рискованно – жилище находилось довольно далеко, поэтому с собой взяли только ружье, рожок с порохом на двенадцать зарядов и на столько же пуль, топор, маленький котел, двадцать фунтов муки (9 кг) в мешке, огниво и трут, ножик, пузырь с курительным табаком и каждый по деревянной трубке.

Нордская карта М.В. Ломоносова

Избу наши герои нашли, она была вполне пригодна для проживания, за исключением некоторых сквозных дыр, которые были тут же законопачены мхом, произраставшим на острове в большом количестве. Мезенцам повезло- к избе были пристроены сени, потому тепло от печки держалось дольше. Изба по тогдашнему обыкновению была курной, в ней имелась глиняная печь, которая не только грела, но можно на ней было и пищу приготовить. Наши герои переночевали и отправились в обратный путь-надо было рассказать о своей находке товарищам, но какова же была их печаль, когда не обнаружили они судна- за ночь море очистилось, и лодку, видимо, “затерло во льдах”.

Беломорские промышленники, уносимые на льдине.

“Выживший” говорите?

Остались наши герои один на один со стихией на необитаемом заполярном острове. Так началась история выживания отважных и смелых поморов, звали их Алексей Иванов Инков (43 года), Хрисанф Прокопьев Инков (22 года), Федор Андреев Веригин (44-45 лет), Степан Стахеев Шарапов (46-47 лет).**

Первое, что сделали наши робинзоны, добыли с помощью ружей и пороха 12 северных оленей- мясо постепенно варили и ели, а из шкур обустроили спальное место. Печь топили дровами из бревен, приносимых морем. Иногда море выбрасывало на берег весьма полезные, способствовавшие выживанию наших героев деревянные детали кораблей, некоторые из них содержали железные элементы. Однажды волна вынесла доску, в которую были заколочены гвозди и железный крюк. Смекалистые мужики сделали из железа наконечники для лука и наконечник на рогатину, с которой впоследствии охотились на медведя. Умышленно на медведя ходили мужики только единожды, т.к занятие это весьма опасное- зверь сам регулярно наведывался к избе, потому из жилища своего в одиночку старались они не выходить, и если выходили, то только прихватив с собой рогатину. Непрошенного гостя нередко удавалось напугать и отогнать от хижины громкими звуками и дружным оглушительным ором.

Внутренность промысловой избы

Мясо убитого медведя было съедено, шкура “выделана” и приспособлена в дело, жилы медведя пустили на тетиву для лука, которым убили они за время своего пребывания на острове 250 оленей и бесчисленное количество лисиц и песцов. Выделанные шкуры песцов бережно складывали на хранение, потому как не оставляли наши смельчаки надежды быть спасенными и продать “пушную рухлядь” купцам. Добытое мясо варили в котле, приспособились также мясо коптить: поскольку изба была курная, дым от печи доходил до верхних венцов и какое- то время там оставался, развешенное на палочках мясо долгое время висело под крышей- сухое, подкопченное оно употреблялось вместо хлеба.

Цинга

Не так страшны были белые медведи и голод, как жуткая болезнь- цинга. Алексей Инков (кормщик), не раз зимовавший на западном берегу Шпицбергена, знал, что поедание сырой ложечной травы (Cochlearia- растение из семейства капустных) может излечить от цинги, поэтому островитяне ели эту траву, а также пили теплую кровь оленей и ели мелко нарезанную сырую оленину***.

Ложечная трава

Самый опытный мореход команды знал, что для того чтобы цинга “не пристала”, надо как можно больше двигаться. Трое неустанно трудились, а Федор Веригин кровью оленьей брезговал и, то ли от лени, то ли от уныния предпочитал оставаться в избе, отчего и заболел почти сразу. Болезнь победила- он умер. Дабы медведи не съели умершего, товарищи вырыли глубокую яму в снегу и похоронили его.

Самодельные свечи

Долгие зимние месяцы на островах архипелага длится полярная ночь, в целях выживания нужен был нашим островитянам круглосуточный источник света в избе. Из найденной на острове глины сделали они плошки в виде лампад, в которые заливали олений жир, фитилем для самодельных свечей служила тряпочка, но чаще всего пенька и веревки от канатов, приносимых морем. Изобретение работало неидеально – жир часто забивался в поры глиняного сосуда, “свеча” гасла. Смекалистые отшельники придумали окунать лампадки в мучную смесь, после чего сосуд сушили, слой мучного крахмала превращался при этом способе в глазурь, этот “подсвечник” можно было использовать дольше.

Русское поморское становище XVIII в. Вид до раскопок.

Совики и малицы собственного производства

Одежда наших героев быстро пришла в негодность, для этих целей стали они использовать оленьи и песцовые шкуры, из них получались теплые шубы “в пол”, больше напоминающие длинные меховые мешки с вырезом для лица. Обувь шили также из шкур животных- сначала шкуру замачивали в пресной воде на несколько дней, затем скоблили, снимали мех и мяли, пока кожа не станет почти совсем сухой, затем покрывали оленьим жиром, кожа становилась мягкой. Резали шкуры и кожи ножами, сшивали, используя иголки, которые получали из тех же гвоздей, “подаренных морем”.

“Палочка-выручалочка”

Пожалуй, самым тяжелым испытанием для островитян было отсутствие светового дня неполных четыре месяца в году. Человек несведущий сбился бы в подсчете календарных дней, чего не случилось с нашими героями. В день своего спасения они обнаружили, что на календаре не 13 августа, а 15е, т.е погрешность в расчетах оказалась совсем незначительной. Каким же образом наши робинзоны определяли долготу дня в условиях полярной ночи, постоянных туманов и дождей? Штурман Алексей Инков, когда любопытные собеседники задавали подобный вопрос, отвечал:

«какой же бы я был штурман, если бы не умел снять высоты солнца, ежели оное светило видно? и ежели бы не знал поступать по течении звезд, когда солнца не видно будет, и сим способом не мог бы определить суток. Я сделал для сего употребления палку, которая сходствовала с оставленною на нашем судне. Сей инструмент употреблял и для учинения наблюдений».”

Опытные мореходы прекрасно ориентировались по звездам, по солнцу, для понимания смены суток приспособлена была специальная палка- древнее изобретение, так называемый посох Якова (Jacobs Stab).

Я.И. Перельман «Занимательная геометрия». Издание седьмое, переработанное. Под редакцией и с дополнениями Б.А. Кордемского. Государственное издательство технико-теоретической литературы, 1950.
Я.И. Перельман «Занимательная геометрия». Издание седьмое, переработанное. Под редакцией и с дополнениями Б.А. Кордемского. Государственное издательство технико-теоретической литературы, 1950.

“в Окладникову слободу..”

В течение шести долгих лет ни одно судно не приближалось к острову по причине “сильной ледовитости”. В 1749 году к восточному побережью архипелага прибило промысловую лодку староверов. Наши островитяне, завидев судно, разожгли костры, обозначили себя копьями с насаженными на них шкурами оленей, неудивительно, что в скором времени были обнаружены. Вступили поморы в команду зверопромышленников, но промыслом заниматься им никак не хотелось, мечтали они только об одном- поскорее пристать к родному берегу . Дабы не ждать окончания промыслового сезона-сложили они в лодки, добытые за шесть лет отшельничества шкуры песцов, оленей и лисиц, а также 10 шкур белых медведей и с несметным сим богатством отправились домой.

Уже в сентябре 1749 года прибыли наши герои в город Архангельский, а затем уже и в родную “Окладникову слободу” (ныне город Мезень).

Наверное, вы думаете, что насытившись странствиями на годы вперед, забросили они промысел? Не тут то было, до конца дней своих ходили они в море- не раз зимовали на Шпицбергене и на Новой Земле.

Слава о подвиге отважных поморов дошла до столицы, сам граф Шувалов принимал их у себя в резиденции, слушал рассказы, приказал написать о приключениях поморов повесть, которая вышла в 1766 году, была переведена на несколько языков.

История выживания четырех зверопромышленников в суровых условиях Крайнего Севера носит не исключительный характер- зимование на берегах Шпицбергена и Новой Земли часто практиковалось у арктических мореплавателей. Многие поколения поморов передавали знания о способах выживания в экстремальных условиях Севера своим детям, делились опытом с товарищами.

Поморы

Примечания к тексту

* “Принятое в русском языке название «Шпицберген» является прочитанным на немецкий манер нидерл. Spitsbergen — это название дал архипелагу в 1596 году голландский мореплаватель В. Баренц, буквально оно означает «острые горы». У русских поморов употреблялось название «Грумант» или «Груман»©

** Белов М.И. (профессор, советский историк, доктор исторических наук) дополнил новыми материалами весьма краткие биографии поморов, с этой целью были просмотрены ревизские сказки Центрального государственного архива древних актов в Москве, документы Архангельской губернской канцелярии и др.

***О пользе поедания сырого оленьего мяса русские поморы, вероятно, узнали от самоедов. Ненцы цингой не болеют.

Tags:

Comments are closed