Источник текста: Архангельские Губернские ведомости. – 1896. – № 69; № 70.
Сто пятьдесят лет назад, или шестилетнее пребывание Мезенских промышленников на Шпицбергене
(Перевод с иностранного описания, составленного по рассказам самих промышленников)
В 1743 году Еремей Окладников, один из жителей города Мезени, что в Югории, которая составляет часть Архангельской губернии, вздумал снарядить судно и отправить на нем четырнадцать человек к острову Шпицбергену для ловли китов, или моржей, коими Россияне ведут значительную торговлю.
Целых восемь дней имели сии люди способный ветер, но в девятый день он переменился. Вместо того, чтобы достичь западной стороны Шпицбергена, куда для ловли китов ежегодно ездят восточным берегам этого архипелага, а именно к Ост-Шпицбергену, известному у русских под именем малого Бруна .
Лишь только промышленники подъехали к нему версты на три, или на половину немецкой мили, как их стало быстро затирать льдом, что угрожало большой опасностью как судну, так и экипажу. Это заставило их подумать, нельзя ли как-нибудь перезимовать на самом Груманте . Тут штурман их припомнил, что давно когда-то мезенцы на случай зимовки не сем острове привезли туда строевого леса на своем судне и, кажется, устроили себе из него хижину в некотором расстоянии от берега. Несколько успокоенные словами штурмана промышленники решили прожить здесь зиму, если означенная хижина, как они надеялись, еще цела. Для них ясно было, что пробраться назад сквозь лед немыслимо, если же останутся на судне, могут погибнуть при дальнейшем напоре льдов. Итак, они отрядили из своей среды четырех человек на поиски упомянутой избы и других вещей, какие могли бы пригодиться для зимовья, на что, впрочем, было трудно рассчитывать.
Эти четверо прозывались: штурман Алексей Химков и три матроза – Иван Химков, Степан Шарапов и Федор Веригин. Имея в виду, что остров был совсем пуст и необитаем, им непременно надлежало снабдить себя на всякий случай оружием и съестными припасами. С другой стороны, выбирая окольный более надежный путь к берегу, им предстояло идти почти целую милю по льдинам, нагроможденным чуть не кострами под влиянием ветра и волнения, отчего они должны были встретить сколько опасностей, сколько трудностей… Из-за этого им никак нельзя было иметь при себе много грузу.
После некоторого размышления взяли они с собой ружье, рожок с порохом на двенадцать зарядов и на столько же пуль, топор, маленький котел, двадцать фунтов муки в мешке, огниво и несколько трута, ножик, пузырь с курительным табаком и каждый по деревянной трубке. С этими незначительными запасами и прибыли они после трехчасового мучительного путешествия или вернее ползания по льдинам, на остров.
Как ни были утомлены нашу путешественники, однако не дали себе отдыха на берегу и тотчас же принялись за поиски желанной хижины. Труды их скоро увенчались успехом. В расстоянии четверти мили от берега они нашли ее в следующем виде. По длине изба имела шесть сажень, а в ширину три сажени. При ней сделаны были сени, или прихожая комната, шириною сажени в две, с двумя дверями наружными – для затворения сеней и внутренними для затворения жилого покоя. Последнее много способствовало тому, чтобы тепло не выходило из горницы, когда оная будет истоплена. Наконец была в сем покое и глиняная русская печь, служившая не только для варения пищи, но и для нагревания избы. Кроме того на печи этой можно было ложиться, как обыкновенно делают крестьяне в России, когда холодно.
Трубы у печи совсем не было и сему не должно удивляться, так как русские крестьяне по большей части таким образом стоят свои дома, т.е. без труб. А чтобы выпустить дым, которым горница при топке печи наполняется отворяют двери и три или четыре прорубленные в стенах окошка, кои бывают длиною в 1 фут и шириною в полфута.
Каждое такое окошко, когда надобно, закрывается особым деревянным ставнем, выдвигаемым между бревнами. Смотря по тому, как дует ветер, при топке печи отворяют или двери, или окошка. Благодаря такой системе дым никогда не спускается ниже оконных отверстий, не очень беспокоя обитателей и позволяя им оставаться в избе в сидячем положении. Нет надобности пояснять, почему потолок в такой избе черен, как будто сделан из черного дерева; но нельзя не подивиться, что нижние части стены (от полу до окон) остаются настолько же белы и чисты, как новое строевое дерево.
Обрадовавшись, что нашли пристанище, хотя и не важное по благоустройству, – сквозило изо всех углов и пазов, – путешественники, усталые и перезябшие, уснули мертвым сном и не просыпались до утра следующего дня. Тогда только заметили они, что изба сильно обветшала, давно не ремонтирована и повреждена ненастьем. Но при всем том открытие человеческого жилища делало их счастливыми и они устремились к берегу, чтобы порадовать своих товарищей, оставшихся на лодье среди льдов, и чтобы вместе с ними вынести с судна съестные припасы, всякое оружие и все вообще вещи, которые были нужны для зимовки на острове.
Легче себе представить, чем изобразить словами, печаль и уныние наших промышленников: открытое море и ни одной льдины на том месте, где вчера они с трудом пробирались среди ледяных гор и полей, – вот что ожидало наших мореплавателей; о судне не было и помину!.. В крепком сне они не слышали жестокой бури, свирепствовавший в прошлую ночь, и это еще более изумляло их. Они строили разные предположения на счет судьбы своей лодьи, думая что лодья была раздавлена стеснившимися льдами и погребена под ними, или что она потоплена налетевшим шквалом, или что льды умчали судно в далекое море, или что оно ушло по назначению, т.е. к западной стране Шпицбергена, если льды расступились и дали свободный выход из них. Сообщил «Северянин».
Comments are closed