Анатолий Минкин

О зимовках мезенцев на Груманте

Источник текста: Маяк коммунизма. 03.07.1959. № 77.

На Шпицберген (Грумант – старое поморское наименование этого архипелага), Новую Землю и другие острова Северного Ледовитого океана плавали чаще всего жители сел, расположенных в бассейнах рек Онеги, Мезени и Выга, но лучшими мореходами считались мезенцы, ибо они удачнее дургих умели бороться с цингой, имели богатейший опыт плаваний в ледовых условиях и многовековую практику в зверобойных морских промыслах. Плавания мезенцев на Грумант с давних пор носили систематический характер.

Ни одно событие из жизни русских мореходов-зверобоев не нашло такого обильного отражения в литературе, как зимовка мезенских груманланов в продолжение шести с лишним лет на одном из островов архипелага Шпицберген.

В навигацию 1743 года мезенский судовладелец и богатей Емельян Окладников, как утверждает русский историк академик Ле Руа, снарядил свое судно «для сальных морских звериных промыслов». Группу «покрутчиков», направляющихся на Грумант, возглавлял опытный кормщик-мезенец Алексей Химков. На борту его коча находилось 15 мезенцев, но их фамилии до нас не дошли. Известны лишь имена Степана Шарапова, Федора Веригина и Алексея и Ивана Химковых, которые оказались «робинзонами» выдающейся многолетней зимовки на острове Малый Берун, или Эдж.

О приключениях четырех мезенцев в середине XVIII века знал весь цивилизованный мир, так как о жизни их на Груманте были написаны многочисленные очерки и сообщения на многих иностранных языках. На русском языке, хотя и с опозданием, также была выпущена в 1772 году небольшая книжечка Ле Руа с возбуждающим любопытство читателя заглавием «Приключения четырех матросов к острову Ост-Шпицбергену принесенных, где они шесть лет и три месяца прожили». Эта книжка до сих пор интересует читателей. Сообщения о зимовке груманланов появлялись на страницах русской периодической печати. В наши дни на эту тему написан ряд художественных произведений, кроме того, не так давно этот сюжет экранизирован.

Очутившись на необитаемом острове без средств к существованию, мезенцы «не опустили рук и не повешали голов». Нужда научила их многому: они добывали себе пропитание с помощью лука и рогатины, обувь и одежду шили из шкур зверей, научились делать глиняную посуду и постепенно создали запас мяса «на черный день».

На шестом году жизни на Малом Беруне цинга унесла одного из груманланов – Федора Веригина. Но даже смерть товарища не повергла сильных духом мезенцев в уныние, они не потеряли надежды на возвращение на родину.

В конце августа 1749 года «усмотрели они противу чаяния» судно, идущее вблизи острова. «Усмотрев его, поспешали разложить огни на возвышенных местах». Судно приблизилось к берегу.

В конце сентября три груманлана прибыли в г. Архангельск, а еще через некоторое время – в Мезень, где их, считая погибшими, уже исключили из ревизских сказок.

Таким образом одна из выдающихся полярных зимовок, совершенных за всю историю Арктики, благополучно окончилась 210 лет назад, а зимовщики, наши земляки, вернулись в родные края.

Бытовал гн7а Севере и другой, несколько отличный от варианта Ле Руа рассказ о шестилетнем пребывании мореходов на Шпицбергене. Работавший в 1796 году по генеральному межеванию Архангельской губернии землемер Киселев записал его от мезенцев. Эта версия малоизвестна и для северян представляет несомненный интерес.

Как записал Киселев, восемь промысловых судов, возвращаясь на родину, искали защиту от сильного шторма у острова Малый Берун, на который выехали четыре груманлана для охоты на оленей. Переночевав в избе и вернувшись к заливу, они не увидели ни одного судна, ветер и льды унесли из бесследно. Дальнейшая судьба зимовщиков сложилась сходно с описанием Ле Руа.

После возвращения три уцелевших морехода были вызваны в Петербург. На допросе они назвались мезенцами Кабановым, Турпановым и Крыской. Все три промышленника после этого неоднократно ходили на новоземельские и грумантские промыслы. Как утверждает Киселев, Крыска и его два сына погибли в 1778 году на Новой Земле.

Документ с вариантом рассказа о груманланах находится в Ленинградском отделении Центрального исторического архива (ЦГИАЛ) в фонде Сената, в деле «Атлас Архангельской губернии».

Любопытно, что в 1730-1770 гг. в Мезени действительно жил и трудился Крыска. Так звали известного полярного морехода Хрисанфа Инькова (имя Хрисанф еще и в наши дни произносится как Крисан или Крысан, а уменьшительное – Хриска или Крыска).

Сохранилось свидетельство М.В. Ломоносова о том, что Хрисанф Иньков был до 1764 года на Груманте в течение шести лет. А документы Архангельского исторического архива подтверждают, что у Х. Инькова было три сына – Андрей, Павел и Евдоким. В 1790 году (или несколько ранее) на Новой Земле действительно погибли родственники и сын Инькова – Евдоким. Второй сын Инькова – Андрей погиб около Новой Земли вместе с судном в 1795 году. Сам Хрисанф Иньков, вероятно, был жив еще в 1767 году.

Архивные документы подтверждают, что во второй половине XVIII столетия и начале XIX века в селе Пыссе (ныне Удорского района Коми АССР, в бассейне реки Мезени) имели жительство семьи Кабановых и Турпановых.

Все подобные факты и сведения вынуждают нас критически отнестись к обеим версиям о груманланах. Вполне возможно, что в действительности (может быть, и в одни годы) две группы мезенцев зимовали на Груманте. Но беда в том, что вариант Киселева пока не имеет документального подтверждения.

А вариант Ле Руа автору данной статьи удалось подтвердить «ревизской сказкой 1762 года», обнаруженной в Архангельском архиве (фонд № 1, дело № 6009-Б, лист 98). Там записано: «В большую последнюю ревизию (1745 г. – А.М.) показанной погибшим на море, а после бывшей ревизии, в 1749-м году октября 20 дня в Мезенской воеводской канцелярии вновь прибыл и ныне записан в нашу Кузнецову Слободу и приказ прислан… Степан Стахеев сын Шарапов, 53 лет, умерший в 1757 году».

Отсюда вполне очевиден факт зимовки С. Шарапова на Груманте в 1743-1749 гг.

Архивные документы подтверждают проживание в Мезени Химковых (по метрикам – Хилковых) и Веригиных. Например, брат Федора Веригина – Дмитрий Васильевич умер в 1779 году в возрасте 65 лет в городе Мезени.

Зимовки мезенцев на Груманте показали всему миру еще в XVIII веке, что русские люди способны переносить все тяготы жизни в суровых арктических условиях, что они обладали незаурядным умом, волей, смекалкой, выносливостью и высокими моральными качествами.

 

Comments are closed